Вы работаете над фильмом о войне, который хотите посвятить дедушке. Как идет процесс?
- Сценарий пишется. Хочу осветить события конца 1941-го - начала 1942-го. О Вяземской операции советских десантников… О той жути, которая творилась на войне, мало кто любил рассказывать, мало кто хотел возвращаться туда даже в воспоминаниях. Даже один день на войне не вычеркнуть никогда, дед у меня до самой смерти в атаку ходил. Он никогда не рассказывал о войне. Берег нас, как я теперь понимаю. Когда я полез в архивы Минобороны, оказалось, что он был награжден Орденом Красной звезды. Хотя его у него никогда не было. Были медали за отвагу и за победу над фашистской Германией. А про этот подвиг он не рассказывал. Это было в самом конце войны. В апреле он был смертельно ранен под Прагой, ему вынесло одно легкое, он чудом остался жив. Его наградили орденом уже в июле 1945-го, он умер в 1991 году и не знал, что награжден. И таких, по официальным данным, порядка миллиона людей, которые не получили награды и никогда не получат.
- Каких актеров хотели бы взять в фильм?
- Какие подойдут. Продюсерскими мозгами я понимаю, что они должны иметь кассовый успех, но популярность создает не только это. Сейчас ведь до чего дошли, даже в Голливуде в ужасе, когда актеров на роль стали выбирать по числу подписчиков в Инстаграме. Понятно, что хотелось бы тех, на кого пойдет народ. Но для артиста основное условие - чтобы играть могли. Если токарь не может работать на токарном станке, он дерьмо, а не токарь.
- Сейчас снимают достаточно много фильмов о войне. Что, на ваш взгляд, должно быть в фильме, чтобы он зацепил зрителя?
- Я уверен, что в картине должна быть точная позиция автора. То есть человек, снимающий фильм, должен точно понимать, что он хочет сказать. А глядя многие фильмы, которые сейчас выходят, понимаешь, автору сказать было нечего. Вот фильмом «28 панфиловцев» я был приятно взволнован и удивлен.
- А многие его ругали…
- Да ругать можно сколько угодно, но главный критерий для меня - их всех жалко! Вот я смотрю «В бой идут одни старики», и мне жалко тех, кто погибает. А бывают фильмы, которые смотришь, - и не жалко героев. Делают из этого просто какой-то аттракцион… Не буду называть конкретные названия и авторов, это не этично… Я никогда не хожу в кино с фигой в кармане или с камнем за пазухой. Я всегда смотрю как зритель, а не как критик. Так как я еще и режиссер, это уже внутри сидит - ставлю ли я спектакль, снимаю ли кино, я всегда смотрю глазами зрителя. По-другому ни поставить, ни снять невозможно.
- А в ремейке «А зори здесь тихие» жалко было девчонок?
- Картонно все… Само по себе произведение очень мощное, но меня этот ремейк в целом не зацепил, не торкнуло.
НАШЕМУ КИНО НЕ ХВАТАЕТ ЧИСТЫХ ЖАНРОВ
- Почему из комедийного жанра вы решили перейти на такие серьезные темы? С комедиями закончили?
- Нет, я ничего не закончил, как раз сейчас несколько каналов предлагают поучаствовать в съемке пилотов как раз комедийных проектов. Но дело в том, что я не уходил в комедию. Я драматический артист, в свое время переиграл много серьезных ролей. И до сих пор играю. На телевидении работа был в основном в комедийном жанре. Но я всегда тяготел к другому. У меня вообще с детства любимый жанр детектив. Нет ни одного детективного сериала, который бы я не смотрел.
- А каких жанров не хватает нашему кино?
- Чистых. У нас сейчас такое переплетение всего, что получается в итоге ни одно, ни другое, а черт те что. Ни комедия, ни трагедия, ни мелодрама… Я понимаю, на телевидении какой-то новый формат ищут… Но ты внутренне должен понимать, что ты ставишь. Назвать-то можно как угодно, сейчас очень много слов иностранных, американизмов. И про комедию положений Мольера можно сказать ситком.
- Вам не предлагали возродить «6 кадров»? Может, на каком-то другом канале, под другим названием…
- Мне как режиссеру предлагают снимать скетч-шоу, но я пока не знаю… Это не совсем «6 кадров», но что-то очень похожее. Если я на этом уже собаку съел, почему бы не снять? Жанры я умею ставить - и водевиль, и комедии, и мюзиклы.
- Вы говорили, что за фильм «Все включено» вы поставили бы себе три с плюсом. А как другие работы оцениваете?
- Я достаточно жестко отношусь к себе и своим успехам. А не успехам тем более. Я очень любил спектакль, сделанный совместно с театром «Квартета И», «Милейший Селимар» по мотивам «Соломенной шляпки» Эжена Лабиша - двухчасовой водевиль с живым оркестром на сцене. За него могу поставить твердую пятерку.
- Вы говорили, что вам доставляет удовольствие играть алкашей. А еще кого?
- Мне вообще играть нравится. И женщин тоже, их много переиграл. И не только алкашей, но и людей слабых, недотеп, растяп и, наоборот, подлецов, подонков - только дай мне!
- Не в курсе, как здоровье у вашего партнера по «6 кадрам» Федора Добронравова? Он же недавно назад перенес инсульт…
- Он уже вышел из больницы. И насколько я знаю, через несколько дней уже собирается дать первый спектакль после болезни…
- У вас ведь тоже в 2013 году было переутомление, на что врачи сказали: «Вы просто не умеете отдыхать». Научились?
- Я может и не научился отдыхать, но научился не так плотно работать. Не до такой одури… И в этом есть своя определенная прелесть: стал гораздо больше смотреть, читать, писать. Я делаю только то, что мне по душе, не ориентируясь на финансовую составляющую. Делаю, что мне нравится и приносит счастье. Вот как этот спектакль, с которым я приехал в Воронеж… Но есть и минусы. Надо все-таки почаще выходить на съемочную площадку: снимать, сниматься. Но не во всем подряд. Были периоды, когда предлагали такое, что стыдно было даже читать, не то что участвовать… А без сцены можно захиреть. Можно не сниматься, но на сцену выходить обязательно!
- Но все-таки финансовый аспект тоже важен, на что-то ведь надо жить…
- Мне есть, чем заняться. Например, переделками фильмов, я четыре фильма переделал, в том числе «SOS, Дед Мороз» - усмешнял. То есть надо было вкладывать другой текст в уста актеров. Я сам его сочинял и сам укладывал. Пишется текст, и если фразы не лезут под картинку, с режиссером монтажа решается, каким образом это перекрыть - берется другой ракурс, другой план со спины - там целая технология. Потом актер это переозвучивает. Усмешнители - это специальные сценаристы. На Западе не один человек пишет сценарий, у них там целый институт: одни придумывают, другие разрабатывают, третьи только ситуации прописывают, четвертые - диалоги, а в финале выдают сценарий усмешнителям, они должны 4-5 шуток на страницу придумать. Это специально заточенные люди. У нас это не до конца развито.
- Когда вы работали в «Сам себе режиссер» и узнали море анекдотов, как жили, когда все смешное вы уже слышали?
- Я перестал улыбаться, а внутренне бешено хохотал.
- А сейчас что вас может рассмешить?
- Все смешное. Какая-то ситуация, оценка. Вообще я настолько сам с собой дружу, если мне грустно, я сам себя могу насмешить. Я научился бороться с депрессией, практически никогда ее не испытывал.
НА ПЕНСИИ ЗАЙМУСЬ РЕЗЬБОЙ И ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СВАРКОЙ
- Как вам удалось бросить курить?
- Я не бросал, пять лет назад просто перестал курить. Вдруг понял, что я что-то не делаю. Забыл об этом, хотя по всему дому лежали сигареты, пепельницы. На шестой день понял, что я, оказывается, не курю. Просто не вспоминал об этом. После этого я стал верить в чудеса. И понял, что я ненастоящий курильщик был. Хотя 31 год по 2-3 пачки в день выкуривал. Представляете, и никакого кашля, ни ломок. Мне один раз за пять лет приснилось, что я закурил во сне… Отец был счастлив, он говорит: «Дошли Богу мои молитвы», до сих пор радуется. Все довольны. Я теперь хоть с лишним весом, но у меня нет, по крайней мере, одышки, когда поднимаюсь на третий этаж. А если бы я курил, я бы загибался. И по сцене скакать-петь-танцевать было бы тяжело.
- Ваш сын играет в спектаклях, вы честный в оценке его таланта?
- Я не лезу. Когда он чего-то сам хочет узнать, он узнает. У него свои режиссеры и педагоги. Ему всего 14, он еще не определился с профессией. У него и в музыке неплохие успехи по классу баяна. Он недавно у меня спросил: «Кем ты хочешь, чтобы я стал?». Я говорю: хочу, чтобы ты был нормальным мужиком. И приличным человеком.
- А армия?
- Ну а что, у меня все, начиная с пра-пра-пра - все служили, были пограничниками. И прадедушка его и дедушка - офицеры. Кроме меня, артиста. Но пока он не хочет в армию. Я бывает, разозлюсь, говорю: пойдешь служить! Если захочет, почему нет - это его жизнь, я не имею права ему ее портить, пусть сам выбирает. Я уже помог - фамилию ему сделал. Он с ней теперь бороться будет. В театральный, с одной стороны, будет легче поступить, а учиться - посложнее. Ребятам из известных театральных семей все время пальчиком грозят: «Ну как же так, у вас папа и мама народные артисты, а вы как можете опаздывать?». Сто раз еще скажут. Все время так пеняют.
- Вы в юности работали слесарем и краснодеревщиком. Руки помнят?
- Сейчас нет. Но со временем займусь резьбой. Мне вообще нравится мастерить. Аж до содрогания нравится вырезание скульптур из деревьев: ребята подходят к огромному стволу и начинают резать - это чума просто. Но надо иметь художественное образование. Еще мне очень нравится сварка. У меня опыт был, правда, сейчас все шагнуло вперед. Я смотрел международные соревнования, там 19-летняя девочка из огромной магистральной трубы газопровода вырезала ажурную беседку, просто супер!
источник https://www.vrn.kp.ru/
|
